Между плахой и секирой - Страница 79

Запасы презервативов в аптеках, магазинах и киосках публика разметала за считанные часы, но их продолжали подвозить до тех пор, пока ажиотаж не утих.

Если кто-то и был зачат в этот день, то только абсолютно равнодушными к внушению родителями. На следующее утро началась массовая кампания в пользу искусственного зачатия, имевшая бурный успех.

После того как отработавший свой ресурс спутник сошел с орбиты, новорожденных детей стали подвергать индивидуальному сеансу внушения. К тому времени это была уже вполне законная акция, закрепленная в законодательстве многих стран. Церковь повозмущалась немного, но вынуждена была угомониться. Альтернатива «смерть или грех» оказалась не по зубам даже служителям Божьим.

Спустя несколько лет, когда эпидемия супер-СПИДа сошла на нет (то есть, собственно говоря, сошли на нет все инфицированные), было принято предложение продолжить практику пропаганды безопасного секса и искусственного зачатия, ведь благодаря ей исчезли гепатит, лейкоз и все венерические заболевания, а рождаемость наконец-то была поставлена под контроль.

Неспособность людей размножаться естественным путем была четвертой особенностью, отличавшей мир будущего от всех предыдущих эпох.

Эрикс был типичным продуктом своего времени. Мать зачала сыночка в гинекологической клинике, предварительно выбрав по каталогу сперму приглянувшегося ей донора. Сразу после рождения мальчик был подвергнут гиповнушению, навсегда определившему параметры его будущей сексуальной практики. Ни разу в жизни он не поднимал руку на человека, хотя и был причастен к созданию новых образцов оружия (необходимо напомнить, что неспособность к проявлению прямого насилия еще не означала наступление эры всеобщего братства. Хотя люди и не могли вступать в схватку друг с другом, ничто не мешало им напускать на противника боевые кибернетические машины). Все, что не касалось творческой работы, развлечений и хобби, делали за Эрикса электронные слуги. С четырнадцати лет он постоянно имел при себе средства, без которых плотская любовь была столь же нереальна, как жизнь без воздуха. Работу свою он любил и быстро делал в ней карьеру. Была у него уже и семья: очаровательная жена-брюнетка и двое детей, зачатых от идеально здоровых и высокинтеллектуальных доноров. Летний отпуск Эрикс обычно проводил в швейцарских Альпах, а зимний — на тихоокеанских атоллах.

Утро того дня, который должен был превратиться в бесконечный кошмар не только для него, но и для многих других людей в разных странах и эпохах, не предвещало ничего необычного. Весь окружающий мир, начиная с земных недр и кончая дальним космосом, находился под контролем людей. Любое землетрясение заранее прогнозировалось, любой ураган рассеивался еще в момент зарождения, любой приближающийся к Земле астероид беспощадно уничтожался.

Обычно Эрикс работал дома в кабинете, начиненном сверхмощной компьютерной техникой, но сегодня почему-то решил наведаться в свою лабораторию. Электроника умела очень многое, но с ее помощью нельзя было выпить чашечку кофе в компании сослуживцев.

Вызвав на монитор последнюю сводку службы транспортного контроля, он убедился, что улицы и воздушное пространство над городом забиты до предела. Пришлось воспользоваться надземкой, прозрачные трубы которой без всякой опоры висели над всеми основными магистралями. Пассажирские вагончики, похожие на снаряды крупнокалиберных орудий, мелькали в них с головокружительной скоростью. Через каждые два-три квартала трубы пересекались, и неискушенному человеку было страшно смотреть, как вагончики несутся наперерез друг другу, и лишь доли секунды отделяют их от возможного столкновения.

Пройдя тщательный досмотр в холле многоэтажного здания, целиком занятого различными подразделениями службы информационной безопасности, Эрикс шутки ради поинтересовался у дежурного количеством волос на своей голове, тут же получил исчерпывающий ответ и был вознесен скоростным лифтом на тридцать девятый этаж, где и располагалась лаборатория эгидистики.

Приемная была пуста, кабинеты администрации тоже. Никого не было даже в маленьком служебном баре, чего на памяти Эрикса никогда раньше не случалось. Проследовав на гул голосов, доносившихся из центрального пункта связи, он был неприятно удивлен царившей здесь атмосферой… нет, не страха, от страха в двадцать втором веке успели отвыкнуть, а какого-то тягостного недоумения. Настроение присутствующих можно было сравнить только с чувствами мужа, прожившего с женой в мире и согласии долгие годы, изучившего ее, как говорится, вдоль и поперек, но внезапно узнавшего о супружеской неверности.

Эриксу не стоило труда убедиться, что все компьютеры ведут себя более чем странно. На запрос о состоянии ионосферы в южном полушарии поступал ответ о миграции китообразных в северных морях. Вместо сведений о погоде в ближайших регионах на экране монитора высвечивались биографические данные какого-то малоизвестного средневекового поэта. Все попытки операторов разобраться в причинах сбоя аппаратуры, всегда казавшейся им столь же надежной, как их предкам — молоток, оставались тщетными. Особенно угнетающим было то, что ныне происходящее считалось раньше невозможным даже в теоретическом плане. Персонал, толпившийся за спинами операторов, если и давал советы, то самого нелепого свойства. Создавалось впечатление, что эти люди напрочь забыли все, чему их так долго и упорно учили.

Собираясь на службу, Эрике не удосужился прихватить с собой какое-нибудь индивидуальное средство связи и теперь был вынужден воспользоваться первым попавшимся свободным компьютером. После нескольких неудачных попыток, которые можно было объяснить своим собственным волнением, он соединился с приятелем, работавшим в гавани на должности хотя и скромной, но дававшей доступ к разнообразной секретной информации. После обычного обмена любезностями у них состоялся следующий короткий диалог: