Между плахой и секирой - Страница 61

— Для того и поставили, чтобы всякие птички вроде тебя сюда без дозвола не залетали, — ответил аггел веско. — Доложись, кто ты есть такой.

— Иавал из пятой сотни.

— А кто сотник ваш?:

— Арфаксад, — не задумываясь, ответил Оська и на радостях даже подмигнул Зяблику.

— Ты мне гвозди не забивай! Тут каждый третий Арфаксад. Как его в натуре зовут?

— Сахно Валерий Кузьмич.

— Правильно… — Аггел умолк, похоже, удивленный осведомленностью невидимого собеседника. — А откуда ты, Иавал, путь сейчас держишь?

— Из Эдема, откуда же еще…

— Долго там был?

— Порядочно. Дней двадцать.

— Вместе с сотником?

— Конечно. Куда же нам без него.

— Хорошо погуляли? — Допрос затягивался, и это было плохим признаком: или Оську не признавали здесь за своего, или, наоборот, давно ждали и сейчас ловили на противоречиях.

— Всякое было… Чего ты прицепился? Открывай, а не то я сейчас вниз свалюсь.

— Туда тебе и дорога! — Судя по шуму, аггел вскочил, и то, на чем он до этого сидел, отлетело в сторону. — Все, кто с сотником Арфаксадом последний раз в Эдем ходил, там и остались! Даже их оружия мы не нашли! Как же ты, шустрый такой, спасся?

— А вот повезло! — Оська уже почти вопил. — Всех положили, а я спасся! Мертвым прикинулся, а потом в кусты уполз! Что же мне теперь, удавиться из-за этого?

— И кто же это вас так разделал? — Аггел, похоже, немного успокоился.

— Нефилимы проклятые!

— Опять они! — Судя по витиеватой ругани, в которой толково и детально упоминались все прегрешения прародительницы нашей Евы, аггел имел в прошлом какое-то отношение к богословию. — Давить их надо, сволочей! Как клопов вонючих, давить!

— Ага, на словах все вы храбрые…

— Ты один? — спросил аггел.

— Один.

— Сейчас разберемся… Не стони… — Аггел подошел поближе и всей своей немалой тяжестью взгромоздился на люк, доски которого сразу заскрипели. — Эй, Мишка! — крикнул он кому-то из своих подчиненных. — Беги живо в штаб и доложи, что есть сведения об отряде Сахно. Вроде один из его хлопцев живым вернулся. Пусть решают, что делать. А я пока здесь покараулю.

Зяблик нашептал что-то Оське на ухо, и тот просительно заныл:

— Дяденька, пустите наверх. Я и в самом деле сейчас сорвусь… У меня рука ранена… Три дня не жравщи. Пустите.

— Если три дня не жрал, то полчаса потерпишь, — флегматично заметил аггел, топчась по крышке люка. — А с раненой рукой на такую верхотуру не заберешься. Врешь ты все.

— Зачем мне врать?.

— А это сейчас разберутся.

Зяблик изобразил что-то на пальцах, и Оська снова заныл:

— У меня бдолах есть. Могу угостить. Хотите?

— Умолкни! — рявкнул аггел. — Сейчас как стрельну, так и разбирательства никакого не потребуется!

По сигналу Смыкова в верхнем эшелоне ватаги произошла перестановка. Оська спустился чуть пониже, а его место прямо под люком занял Эрикс, передавший свою секиру Зяблику.

Нефилим находился в очень неудобном положении — ноги упирались в одну скобу, левая рука цеплялась за другую — и тем не менее удар, нанесенный им снизу правым плечом, был страшен. Прочь отлетел не только люк, превратившийся в груду досок, но и стоявший на нем дебелый аггел. В то же мгновение из колодца выскочил Толгай, целеустремленный и беспощадный, словно демон смерти. Сабля, крутящаяся у него над головой, визжала как бы от вожделения.

Они ожидали застать возле люка трех-четырех аггелов, но тех оказалось только двое. Время, видимо, выдалось такое, что не располагало рогатую братию ни к болтовне, ни к шашням.

Первый этап операции по прорыву в Будетляндию закончился спустя пару секунд после его начала. Аггел, неосмотрительно ступивший на люк, валялся на бетонном полу в сильнейшей степени контузии. (Девятипудовые субъекты в принципе могут летать по воздуху, но вот только падать им не рекомендуется). Его более молодой и субтильный напарник остался сидеть там, где сидел — в пяти шагах от горловины колодца, — только голову сильно откинул назад. Это не позволяло полюбоваться на образовавшуюся в ней аккуратную щель, вроде той, что бывает в соответствующем месте у глиняной кошки-копилки.

В спешке Толгай не удостоился даже похвалы, и командование вновь взял на себя Смыков. Ватага поимела первые, хотя и не очень богатые трофеи — два комплекта одежды (вместе с бельем этого хватило на то, чтобы одеть четверых, в том числе обеих женщин), столько же пистолетов с солидным запасом патронов и полный кисет самосада.

Немалого труда стоило убедить Эрикса, что его действия ни в коем случае не повлекли за собой смерть караульного, которого уже успел прирезать Зяблик.

Тела аггелов сбросили в колодец. Люк, кое-как собранный из отдельных досок, вернули на место. Только тогда появилась возможность толком осмотреться.

Они находились в огромном, невероятно запущенном помещении, высота которого значительно превосходила длину и ширину. Одна из стен, покрытая прихотливой сетью трещин, пропускала снаружи свет, хотя и не была прозрачной, а напоминала весенний ноздреватый лед. Положение многочисленных эскалаторов, балконов, дверей и всех иных узнаваемых архитектурных деталей указывало на то, что нынешний пол раньше был стеною, стена, пропускающая свет, — потолком, и так далее.

Несмотря на свои размеры, помещение отнюдь не выглядело величественным. Голый бетон, простые дыры окон, бессмысленное с виду переплетение разнокалиберных труб, ржавые потеки на стенах, повсюду толстый слой пыли и пепла, холодный ветер, гуляющий во всех направлениях, — нутро потухшей домны, да и только.